– Констанс?
Это была миссис Маккензи в великолепном платье без рукавов, яркой, как хвост павлина, расцветки, переливающееся от света газовых светильников. Волосы ее украшало синее перо.
– Миссис Маккензи, как вам идет это платье! – не удержалась от восхищения Констанс.
– О, спасибо, дорогая. Я зашла к вам отнюдь не за комплиментами, хотя вы должны мне почаще их делать, чтобы я старалась.
Констанс встала.
– Могу я вам быть чем-нибудь полезной?
– Да, боюсь, что я в этом очень нуждаюсь. Я знаю, что у вас был долгий и трудный день с детьми, но полковник неожиданно привел к ужину гостя, одного джентльмена. Но каким бы приятным ни был этот сюрприз, мне придется поменять сервировку стола. Как я ни старалась распределить гостей по парам – джентльмен, дама, джентльмен, дама, – ничего не получилось. Вы не согласитесь переодеться и присоединиться к нам? Если у вас нет нарядных платьев, я с удовольствием дам вам одно из своих.
– Итак, я буду ужинать со взрослыми? – пошутила Констанс.
– На сей раз да, – рассмеялась миссис Маккензи. – Я хочу, чтобы вы помогли мне нарезать для полковника ростбиф. Вы сделаете это, Констанс? Вы согласны присоединиться к нам?
– Весьма польщена, миссис Маккензи. Конечно, я с удовольствием присоединюсь к вам.
– Отлично. Вам нужно платье?
– Нет, благодарю. У меня есть одно, которое, я надеюсь, подойдет.
– Вы просто прелесть! Спускайтесь в гостиную, как только будете готовы. Мне прислать вам Кэтлин, чтобы причесала вас?
– Нет, спасибо. Я сама обойдусь. Миссис Маккензи?
Хозяйка остановилась у двери.
– Благодарю вас, – тихо промолвила Констанс.
Миссис Маккензи улыбнулась.
– Не стоит, дорогая. Это я вас должна благодарить. Спускайтесь вниз, как только будете готовы.
Констанс медленно спускалась по лестнице, прислушиваясь к смеху и звону бокалов в гостиной. Горничная Кэтлин разносила закуски на серебряном подносе.
Это немного напомнило Констанс о той, другой жизни, длившейся всего несколько месяцев. Этот дом и лестница были не столь великолепны, но платье на ней было то, в котором она была в Сандринхеме. Вместе с Джозефом…
Она не решилась расстаться со своими платьями не из-за жадности или практичности, хотя почти не надеялась, что когда-нибудь наденет их. Она сохранила их как память о коротких прекрасных мгновениях, как о каком-то театре.
Они напоминали ей о Джозефе.
Она остановилась в холле и посмотрела на свое отражение в зеркале рядом с дверью в гостиную. Она не изменилась и выглядела так же, как и в Сандринхеме или же в Гастингс-Хаусе. Лицо все такое же, волосы не потеряли своего блеска и такие же густые и непокорные. Возможно, она немного похудела, вот и все.
А глаза? Они стали другими.
Как она завидует Абигайль!
«Сейчас на мне, – подумала Констанс, – то самое платье, в котором я была в Сандринхеме. Оно, кажется, нравилось Джозефу».
Теперь ей было так странно в нем после практичной одежды гувернантки.
Волосы она переплела ниткой искусственного жемчуга, купленного в одном из дамских магазинов.
Глубоко втянув в себя воздух, Констанс вошла в гостиную. Ей показалось, что комната полна гостей, но потом выяснилось, что их было всего двенадцать, включая ее.
– Мисс Ллойд! – Рядом с ней оказался полковник. Его седеющие усы были отлично напомажены. – Это прекрасно! Позвольте представить вас гостям.
Констанс пожимала чьи-то руки в перчатках, стараясь запомнить имена, хотя после третьей пары поняла, что это невозможно. Гости все были для нее на одно лицо, упитанные и довольные собой. Газовый свет придавал их лицам голубоватый оттенок, красный цвет платьев становился лиловым, а белый – серым.
– Это мистер и миссис Джебедия Бакстер из Олбани, штат Нью-Йорк. О, наконец-то наш друг из-за океана мистер Джозеф Смит…
Констанс пошатнулась, глядя в глаза Джозефу, и на мгновение подумала, что это сон. Он успел вовремя подхватить ее.
– Боже мой, мисс Ллойд плохо… Есть ли у кого нюхательная соль?
– Она гувернантка. Возможно, бедняжка не привыкла к приемам.
Констанс слышала голоса, шум, но все это было где-то далеко, в каком-то другом мире.
– Джозеф, – наконец прошептала она.
– Констанс. – Он не сводил с нее глаз.
– Они, кажется, знакомы, полковник?
– Она англичанка, вы знаете? – слышались вопросы.
Руки Констанс ухватились за руку Джозефа, чувствуя его силу, ту силу и надежность, которые, ей казалось, она навсегда потеряла.
– Успокойтесь, – пробормотал он. – Вот сюда садитесь.
Его голос, знакомая певучая речь! Джозеф.
– Как… почему… О, Джозеф… – еле вымолвила Констанс.
И вдруг он улыбнулся. Как часто она мысленно видела эту улыбку, но теперь она была такой прекрасной, щедрой, и это была реальность, а не ее воображение.
– Я отвечу на каждый ваш столь лаконично заданный вопрос. Во-первых, как. Пароходом, как вы сами можете догадаться. Далее, я выполняю государственную работу, изучаю, как вы, американцы, решаете вопросы борьбы с нищетой, если они здесь решаются. Кроме того, мне надо проверить кое-какие инвестиции на Уолл-стрит. Теперь ваш второй вопрос: почему? Ответ прост. Из-за вас.
– Как… – снова спросила Констанс и закрыла глаза.
– Мне кажется, я уже ответил. А, понимаю. Как я узнал, где вас найти?
Констанс кивнула.
– Очень просто. Вы были удивительно аккуратны, посылая ежемесячно деньги Филипу. Мы с ним посчитали, что долг вы выплатите примерно…
– В 1964 году.
– Абсолютно точно.
– Ваш обратный адрес был на всех конвертах, как и положено в Америке. Поэтому я позволил себе смелость обратиться к миссис Уайтстоун, которая объяснила мне все обстоятельства вашего отъезда.
– Все?
– Да, все.
Гости, успокоившись, беседовали и, казалось, никто не обращал внимания на Джозефа и Констанс, сидевших на желтой кушетке. Он все еще держал ее руку в своих ладонях.
– У меня болит голова, – вздохнула Констанс и потерла висок.
– Меня тоже не покидают головные боли, и я надеялся, что вы будете моим лучшим лекарством.
– Это невозможно.
– Почему? Ведь я здесь. Если оба живы, мне кажется…
– Дизраэли! – Она не собиралась произносить это имя так громко, но ее услышали, и разговоры тут же прекратились.
Все взоры были устремлены на нее, у многих женщин перехватило дыхание от любопытства.
– Это игра, очень популярная в Англии, – объяснил Джозеф, повернувшись к гостям. – Называется она «Премьер-министр». Мисс Ллойд побила моего Гладстона.
Наступила пауза, а затем гости вернулись к прерванной беседе, изредка бросая взгляды на странную пару.
– Вы спасли меня, Констанс. Спасли мою жизнь. – Голос его был глух, он склонился над ней, и она чувствовала его дыхание, щекочущее шею.
